Тарас Шевченко
Тарас Григорьевич Шевченко (укр. Тарас Григорович Шевченко) — усатая легенда Украины, тролль, лжец/правдоруб и просто добрый человек, а по совместительству военнослужащий Российской армии. Ни разу в жизни не назвал себя «украинцем». Также почитаем в Казахстане (настолько почитаем, что порт названный в честь него в постсоветском Казахстане переименован из порт Шевченко, в порт Курык), где отбывал ссылку. По основной специальности художник, но в истории и срачевойнах известен прежде всего как поэт и писатель. Вылезает из земли к тем, кто поест про́клятого сала.
Однажды в Российской империи…
Времена детства и юности
Будущая укролегенда появилась на свет в селе Моринцы Киевской губернии в семье крепостных. Семейные дела счастью не способствовали — отец и мать Тараса умерли рано, старшая сестра Катерина вышла замуж и ушла из семьи.
В 12 лет сирота Тарас попадает к местным дьячкам-малярам, которые обучают парня азам рисования. Правда, то, что они малевали, пацану не нравилось — сплошь иконы, другого сельские маляры и не производили. Тарас начал упражняться самостоятельно и рисовал всё попадавшееся на глаза. Помещик Энгельгардт, будучи расовым немцем и по совместительству родственником человека и броненосца князя Потёмкина-Таврического, не упустил возможности для профита, и, разглядев талант в крепостном хлопчике, отправил его в Виленский университет, где Шевченко прокачал скилл рисовальщика до уровня академической живописи. Помещик в свою очередь лупил бабло с заказов на портреты модного молодого художника.
Вскоре Энгельгардт переезжает в Питер, а Шевченко получает возможность познакомиться с признанными деятелями богемы и искусства (Венециановым, Брюлловым, Жуковским и прочими), сразу признавшими талант молодого укроживописца. Не обошли они стороной и первые стишки сабжа.
Тусовка быстро подсуетилась относительно выкупа крепостного таланта на волю, но Энгельгардт постоянно заламывал цену и изводил самого Тараса постоянными угрозами: «А вот возьму и не освобожу». В результате, Тарас был выкуплен на волю через 7 лет после приезда в Петербург за 2.5 килорубля — громадную по тем временам сумму. Жуковский и Брюллов поступили нетривиально в деле добывания денег — Брюллов написал портрет Жуковского и продал картину в лотерее среди императорской семьи. Собственно картина.
Тарас, идущий к успеху
В течение 1840-х годов Шевченко живёт в подсобке Императорской Академии художеств, тусит с питерской богемой, проводит вечера в благородных салонах, пишет портреты на заказ, а также создаёт свои наиболее значимые произведения (тот самый «Кобзарь», «Гайдамаки» и прочее), в которых окончательно утверждается как национальный укропоэт, что было несомненно подтверждено земляками в бытность его путешествий на родину. Тогда же началась карьера Тарас Григорича как тролля и активиста. Весёлые и масштабные попойки в помещьичьих усадьбах не мешали Шевченко описывать природу, историю и быт Украины, и даже точно указывать виноватых во всех бедах народа: Царь, помещики, жиды, москали. Причём кого именно ТГШ имел в виду под москалями — всех великороссов, либо только отставных военных вообще (такие составляли большую часть мелких и средних помещиков, непосредственно экономически дрючивших селян) или только офицеров — до сих пор нет однозначной точки зрения, что порождает вялые дискуссии и по сей день. Особо доставляет история борьбы Шевченко за свободу родных. Ещё в 1845 году он попытался выкупить родню из неволи, в чём ему взялась горячо помогать княжна Репнина, на которую он втайне фапал, и которая собрала среди знакомых благородных донов неплохую сумму. Но ТГШ тупо пробухал все денежки, после чего устыдился и на 12 лет напрочь забыл о родственниках, благо, вскоре весьма удачно подвернулась командировка на Мангышлак. У Гоголя и Белинского творения Тараса вызвали крайне неоднозначную реакцию. Последний вообще считал что «…простоватость крестьянского языка и дубоватость крестьянского ума» никак не способствуют гениальности поэзии. Тургенев, кстати, тоже был в теме: «Читал Шевченко, я полагаю, очень мало (даже Гоголь был ему лишь поверхностно известен), а знал ещё менее того…» Но не только лишь Ымперцы проявляли недопонимание величия Тараса. Таковые попадались и среди укрофилов былых времён. Особенно это касалось тех из них, кто близко был знаком с будущим мессией. Так, тогдашний укроисторик Иванишев, получив в подарок «Кобзаря» не удержался и ляпнул: «А… это наш славный поэт. Скажите, какую толстую книгу написал. Видимо, недаром его фухтелями угощали. В сущности ведь пьянчужка был…» Приятель Тараса скульптор Микешин вспоминал: «Читать, он, кажется, никогда не читал при мне; книг, как и вообще ничего, не собирал…» Даже его собрат по Кирилло-Мефодиевскому братству, брат Кулиш, называл музу поэта «полупьяной», а почти всё его творчество «мусором». Не смолчал и Иван Франко: «…это просто средний поэт, которого незаслуженно пытаются посадить на пьедестал мирового гения».
В то же время свободный от национальных дум и благородных салонов Шевченко создаёт вполне себе Ымперский цикл портретов полководцев той самой Российской империи, правда делает он это ради лулзов бабла, конечно. Те сочинения, что цензура не пропускала, распространялись тогдашним самиздатом в переписанных от руки копиях.
Тарас и злая имперская власть
Как бы то ни было, сабж, подобно Тупаку, активно искал приключений на свою жопу, вступив сначала в тайное Кирилло-Мефодиевское братство, известное своими панславянскими идеями и желанием свергнуть ненавистного Николая Палкина, а также написав эпичную поэму «Сон», где имелись такого рода строки:
О Боже наш милосердий!
О царю поганий, Царю проклятий, лукавий, Аспиде неситий! Що ти зробив з козаками? Болота засипав Благородними костями; Поставив столицю На їх трупах катованих!
как вы понимаете, в адрес Петра I и царского строя вообще, несмотря на то, что обязан им своей свободой. Однако окончательно Николая добил троллинг царицы, страдавшей нервным тиком:
Цариця — небога,
Мов опеньок засушений, Тонка, довгонога, Та ще, на лихо, сердешне Хита головою. Так оце-то та богиня! Лишенько з тобою. А я, дурний, не бачивши Тебе, цяце, й разу, Та й повірив тупорилим Твоїм віршемазам.
Государь до этого момента даже посмеивался виршам молодого дарования, но тут поперхнулся, выронив большой кирпич, и прокомментировал сей наброс на свою супругу: «Допустим, он имел причины быть недовольным мною и ненавидеть меня, но её же за что?». Таким образом Шева довыёбывался до того, что им занялись господа из знаменитого Третьего отделения, а затем, по именному повелению государя, сослали в казахские степи, сначала рядом с Оренбургом, а чуть позже — в глухие ебеня на Мангышлаке, где не ступала нога белого человека за исключением ссыльных вояк. Ему было запрещено писать и рисовать, что вкупе с принудительной военной службой особенно радовало хохлоталанта. Хотя посмотрев на количество нарисованного им на армейской службе и почитав нужные книжки, можно увидеть, что всё было не так уж плохо для него, а либерально настроенное начальство на местах прикрывало задницу поэта от вышестоящего гнева.
В крепости наш герой приобрел свой каноничный внешний вид — отрастил усы. Помимо строевой службы пытался заниматься скульптуркой, выполняя бюсты местных верблюдоёбов кочевников-азиатов. По признанию сабжа, он тут окончательно и поехал бы головой, если бы в 1857 году за него снова не вписались влиятельные питерцы в лице графа Ф. Г. Толстого с супругой. Стоит добавить, что освобождение состоялось бы гораздо раньше, если бы не вышеупомянутый троллинг царицы, так как обиделся на виршеписца не только муж, но и собственно сын ея, государь Александр II. Ибо нехуй.
В 1857 году Тарас Григорьевич, наконец, возвращается в лоно цивилизации, в Питер. По пути ведет дневник на русском языке, в котором обсирает унылые кацапские деревушки. После возвращения в Питер пробует жениться, но три раза получает отказ. Невест он себе выбирал не абы каких — все три были моложе двадцати лет. После забивает на законный брак и предпочитает вести светский образ жизни, посещая публичные дома и прикладываясь к бутылю, о чем с юморком писал по-русски всё в том же личном дневнике. Не забыл он упомянуть в этом дневнике и о постигшем его недуге — «трыпере». Друзьям он всё время жаловался, как ему хочется покинуть сей сырой город и свалить навсегда в поля и луга Украины.
Как бы то ни было, алкоголизм, вредные привычки и тяжёлая служба в Азиях сделали свое дело. В феврале 1861 года сабж отправился до небесного Днiпра не дожив и до пятидесяти лет. Good night, sweet prince.
Значимость™
Безмежну любов до України поет висловив у вірші «Мені однаково»
Эмигрантская «Енциклопедія українознавства»
Если вы думаете, что культ Шевы — это продукт чисто совковой пропаганды, то окститесь. Тарас был популярен уже при жизни в кругу даже чисто русской интеллигенции, не говоря уже про украинцев. В кругах свидомых украинцев его называли Пророком и даже до сих пор продолжают так считать во многом из-за таких слов:
І забудеться срамотня
Давняя година, І оживе добра слава, Слава України
— «І мертвим, і живим...»
Даже то, как хоронили Тараса и какое количество народа поучаствовало в этом, показывает его популярность как пейсателя и хуйдожника. Следующее поколение укроинтеллигентов тут же взяло образ Тараса на вооружение. Украинская литература, несмотря на усилия первых поколений ее писателей, — оставалась до конца XIX века все же литературой «для хатнього вжитку», более того — литературой населения на порядок менее образованного, чем те, кто жил поближе к крупным городам Империи. Исключения были, но очень редкие.
По «Кобзарю» учили читать сельских детей, сделав эту книгу чем-то вроде букваря с налетом истории, свидомости и этнографии. Собственно, «Кобзарь» — это не только название книги, но еще профессия странствующих украинских певцов, исполнявших почти все, от церковных песнопений до эпических длиннющих поэм. Эти ребята были своеобразными моральными авторитетами в народе и хоть как-то их ущемлять считалось серьезным грехом, поэтому Шева и избрал название для своего сборника поэзий, претендуя сразу на место авторитета.
Могила Шевченка близ Канева быстро стала местом паломничества для интеллигентов и просто тех, кому было не похуй на историю. А при совке стали проступать элементы культа личности пейсателя, что, естественно, форсировалось Партией и правительством и лично товарищем Сталиным, решившим поиметь идеологическую пользу с Шевченка. Между тем противоречивость, его характер и творчество заставляют срать кирпичами не одно поколение интеллигентов в Великой и Малой Рашке.
Именно в советские времена сабж стал главнюком пантеона украинской литературы. Вклад в развитие украинского литературного языка сабжем неоспорим, однако почему же он потеснил всех остальных? Редакторам важно было классово верное происхождение сабжа, в отличие от казацко-дворянского, а также непримиримая радикальная позиция по отношению к существующему строю. Лучшего кандидата на роль официально одобренного идола было не найти.
В силу этого ТГШ объективно стал не только писателем, но и клоуном у политических пидарасов как коммунистического, так и националистического толка, что весьма печально.
На советской Украине появилось over 9000 топонимов в честь Шевченко — называли улицы, города, дома, пароходы… ТГШ мог в этом плане конкурировать только с Ильичом. Самый известный памятник находится в Киеве, хотя и был отлит в Ленинграде. Памятник находится в парке им. Шевченка напротив университета им. Шевченка недалеко от бульвара Тараса Шевченка, и всё это расположено в Шевченковском районе Киева. Наиболее пафосный памятник на могиле сабжа под Каневом был возведён в 1939 году и сразу же стал местом поклонения и официоза. В 2011 году возле Канева начали строить вертолётную площадку — власти говорили, что всё это делается специально для футбольных фанатов и прочих патриотов, чтобы они могли прямиком на вертолёте прилетать почтить память Кобзаря. При этом цена полёта на вертолёте из Киева в Канев составляла ≈ 2000 гривен, но откуда у фанатов могли взяться такие деньги, власти предпочли не говорить. Позже этим объектом заинтересовались депутаты-оппозиционеры, начался скандал, завели дело на подрядчиков, через которых регионалы отмывали деньги. А памятник стоит и ждёт гостей с вертолётов.
ВНЕЗАПНО в славном 1978 рядом с памятником произвёл самосожжение расово западенский пенсионер Олекса Гiрник в знак протеста против русификации неньки. Естественно, сюжет замяли, но при Юще он снова всплыл на поверхность, и Гирныку посмертно даже впаяли Героя Украины.
На банкноте достоинством 100 гривень размещён портрет Шевченко. На денежных знаках образца 1994 года изображён с обвисшими усами, в крестьянской одежде. Забавная деталь: рядом с портретом нет указания, кто изображён, зато красуется надпись: "Голова правління В. Ющенко". Аналогично и с банкнотами образца 1994 года с портретом Михаила Грушевского. В 1994-м и при введении в оборот гривни после денежной реформы сентября 1996-го сотня являлась самым крупным номиналом и была эквивалентна 100 немецким маркам...
Уже в двухтысячных начали переиздание «Кобзаря» с каноничными текстами, ибо все советские издания были в той или иной мере подчищены цензурой. Вообще, советская литературная критика позиционировала Тараса как социалиста и борца за права трудящихся, совершенно умалчивая при этом национальную и расовую направленость его произведений. Произведения также корректировались в соответствии с указаниями из ЦК. К примеру, поэзия «Чигирине, Чигирине», где в строках «За що скородили списами московські ребра??..» московські заменили на ворожі. А вот евреев почему-то не трогали. Шевченко часто изображал богоизбраных в негативном свете: «Степи мої запродані жидові, німоті», «Не будете шинкувати, прокляті жиди» etc.
Самым крупным камнем преткновения стали начальные строки всем известной «Катерины»: «Кохайтеся, чорнобриві, та не з москалями». Дело в том, что в то время москалями называли как жителей Великороссии, так и простых солдат. Но Тарас в данном случае говорит именно о русских — это можно понять из сцены встречи Кати с отцом её ребёнка, который, грубо говоря, посылает её нахуй, а также выражается по-русски. В остальных поэзиях Шевченко, употребляя слово «москаль», подразумевает именно русских, а не простых солдат.
Кохайтеся, чорнобриві,
Та не з москалями, Бо москалі — чужі люде, Роблять лихо з вами. Москаль любить жартуючи, Жартуючи кине; Піде в свою Московщину, А дівчина гине. ... “Постривай же, мій голубе! Дивись — я не плачу. Ти не пізнав мене, Йване? Серце, подивися, Їй же богу, я Катруся!” “Дура, отвяжися! Возьмите прочь безумную!” “Боже мій! Іване! І ти мене покидаєш? А ти ж присягався!”
— «Катерина»
Дніпро, брат мій, висихає,
Мене покидає, І могили мої милі Москаль розриває… Нехай риє, розкопує, Не своє шукає, А тим часом перевертні Нехай підростають Та поможуть москалеві Господарювати Та з матері полатану Сорочку знімати…
— «Розрита могила»
Тролінґ, такий різний
Принципиально важно то, какую позицию тролль будет выбирать. Тащемта, у расово русских имперотроллей позиция сильнее, так как Шевченко по умолчанию выполняет роль святыни у свидомых.
Українці:
- Тарас — говно, ибо пошел против богоизбранного царя и власти российской.
Делаем акцент на том, что все более-менее известные уроженцы Малороссии (именно Малороссии, свидомые особенно любят этот термин) ничего не имели против Рашки, во всяком случае — не рвали себе и другим жопу, а воспринимали социально-политическую обстановку более-менее адекватно в силу нормального образования и дворянского воспитания. И только раcово крестьянский характер Шевы стал основным источником его невыдержанности и радикализма.
- Тарас — дурак, лучше бы картинки малевал, а не лез в политоту.
Тогда вся более-менее уважающая себя богема и интеллигенция так или иначе приобщалась к политико-социальным страстям (кружки, ссылки, армейка, прочие радости жизни). Согласуется с предыдущим пунктом: интеллигент и дворянин хотя бы пытался решить вопрос «как нам обустроить Россию». Можно сравнить с ТГШ товарища Тягнибока, расового долбоёба и медика по образованию, который пытается корчить из себя сурьёзного политика.
- Тарас — незаслуженно сидит на своем троне национального символа ибо алкоголик, дурак, говно. Снести и заменить Гоголем, ибо ваистену!
- Толсто Когда интересная личность выносится в качестве национальной иконы — непременно возникает вопрос об интеллектуальных и моральных качествах нации. Намекаем, что раз уж Тарас вёл себя именно так, то типичный среднестатистический укр ничем не отличается от тру-ниггера или нохчо.
- Тонко Тут важно иметь представление о филологии и/или литературоведении. Гоголь и Шевченко — из разной весовой категории, просто потому, что один — поэт, а другой — прозаик. В данном случае сталкивать их лбами бесполезно. Однако, легко можно заметить, что в стихах Тараса далеко не всегда соблюдаются классические стихотворные размеры, проще говоря — строка порой перекрывалась эмоциональным высером автора или чем-то ещё:
Лети ж, моя думо, моя люта муко,
Забери з собою всі лиха, всі зла, Своє товариство — ти з ними росла, Ти з ними кохалась, їх тяжкії руки Тебе повивали. Бери ж їх, лети Та по всьому небу орду розпусти. Нехай чорніє, червоніє, Полум’ям повіє, Нехай знову рига змії, Трупом землю криє. А без тебе я де-небудь Серце заховаю Та тим часом пошукаю На край світа раю.
Ищем множество нескладушек, соотносим со стихотворными образцами других авторов, делаем вывод о таланте ТГШ и его истинном месте в литературном пантеоне. Ибо рифмовать кое-как частушки и народные присказки может любой представитель народной культуры, но великим классиком от этого не становится. Принявшие в сраче сторону москалей и просто любителей свергать кумиров с пьедесталов, могут подкинуть говна упомянув о трольской книге Олеся Бузины «Вурдалак Тарас Шевченко». Книга сама по себе не историчная, но может найти себе место в интеллигентной дискуссии. К тому же в этой стране имеется свой Шевченко.
Русские:
- Тарас — годный поэт и художник, все правильно сделал.
Базовый тезис: любой настоящий украинец — это талант и свидомость в одном флаконе, он не может любить москалей и жидов по определению. Костомаров и Гоголь — манкурты, москальские шавки и просто сраный компост украинского народа. В самом деле, может ли сраная офисная планктонина из Питера, а также жополиз и пидорас Гоголь сравниться с настоящим представителем национального эпоса Шевченко? Алсо, в пользу данной позиции говорит тот факт, что Гоголь считался и считается классиком именно русской литературы, по-украински он не писал, следовательно не может быть тру.
- Контратака.
Дать понять кацапюре, что 100% москаль в принципе не способен на творчество. В самом деле, если ваше всё — расовый эфиопец, то Достоевский может лизать жопу Царю и его строю, что является давней доброй москальской традицией. Алсо, доказываем, что все более-менее талантливые писатели начала XX века — расовые укры: Булгаков (киевлянин), Шолохов (мать с Полтавщины), Чехов (родом из оккупированного cхiдноукраїнського Таганрога). Добить москаля можно еще при подкованности в живописи упоминанием светоча русского передвижничества Ильей Репиным и упоминавшейся выше картиной «Не ждали». Ведь в предках сего хлопца укрские казаки Харьковщины и военные поселенцы из России. Если вкратце — все таланты стопроцентными русскими не являются, тру-кацапы умеют только делать флюродрос. Ну ти зрозумiв, любий друже.
Галерея
|
См. также
Ссылки
- Много фото и картинок героя статьи
- Картины авторства Шевченко
- Вурдалак Тарас Шевченко. Срачегенерирующая и батхертная книга Бузины
- Тарас Шевченко-крёстный отец украинского национализма. Книга-мануал для москальского тролля
- Стопицот автопортретов Тараса
- Укродраматика о Шевченке
- А здесь Тараса свергают в пьедестала и критикуют
- И еще статья-размышление на руссском
- О переводе Шевченка на великорусский
- Годные картинки из книги о детстве Тараса
- Канал «Оренбург» обижает Шевченка.
- Приписываемый Шевченко стих «Хохлы» от 1851 г.
- Библиография Тараса Григорьевича Шевченко
- Днювнiк Великого Кобзаря на языке оригинала с таймлэпсом ровно 150 лет
